Пресвятой Гадес!

У женщины, спасавшейся бегством от сражения, начались преждевременные роды в Пепельной Деревне? Интересно, куда она направлялась. Пепельная Деревня находится на самой окраине территории Амбергейта, и сюда почти невозможно попасть случайно, только если вы не намеревались этого сделать. Но высокородные не приходили сюда. Известно, что некоторые люди здесь прятались. Вряд ли кто-то мечтал о судьбе человека, с ног до головы покрытого золой, и поэтому приходить сюда не было никакого смысла. Хотела ли она родить своего ребенка здесь? Родить меня и оставить там, где меня никто не найдет?

Мамины руки дрожали.

– Я послала за Элоди. В то время она была самой опытной в принятии родов, но потом пришло известие, что она больна «черным легким» [3] и ничем не сможет помочь.

Элоди умерла от «черного легкого» в год моего рождения, и после моя мать стала деревенской акушеркой. Должно быть, как раз с этого момента начался ее профессиональный взлет! От барменши в таверне до деревенской акушерки. Мне всегда было интересно, как она совершила этот скачок.

– Продолжай, – подталкивала я ее.

Мама подняла мой рюкзак и передала его мне, слезы текли по ее лицу ручьем.

– У нас не так много времени.

Я встала, взяла рюкзак и забросила его на спину.

– Я не уйду, пока не узнаю всю историю. Почему я должна уйти? Высокородная умерла при родах?

За всю свою жизнь я, может быть, пару раз видела, как плакала мама. Один раз, когда умер мой отец, и один раз, когда она приняла мертворожденного миссис Хартли. Теперь же слез было гораздо больше, чем я видела за свои восемнадцать зим.

– Роды длились от заката до рассвета. За это время мы сблизились. Я рассказывала ей истории о твоем отце и обо мне, чтобы скоротать время или отвлечь ее. Я рассказала ей обо всех случаях, когда мы пытались завести ребенка, о том, где я выросла, о чем угодно, лишь бы она не кричала от боли. Она тоже мне кое-что рассказала. Страшные вещи.

– Какие именно? – я крепко сжала лямки рюкзака.

Мама шагнула ближе, понизив голос.

– Я не до конца поняла, что она сказала. Многое из ее рассказа звучало как бред, вызванный болью, но одну вещь я поняла предельно ясно. – Она откинула кудри от лица. – Вся ее семья была убита из-за какой-то непрекращающейся кровной вражды, в которую они были втянуты с королем-драконом. Она сказала, что ее магия была угрозой для него. Она… она сказала, что была чистокровной представительницей драконьего народа.

Я нахмурила брови в замешательстве. Чистокровность делала ее членом королевской семьи, а это было невозможно. У короля не было сестры.

А мама продолжала:

– Она сбежала, но предупредила меня, что если кто-нибудь когда-нибудь обнаружит эту магию в ее ребенке, этого ребенка убьют.

Через все тело, по каждому дюйму моей кожи пробежали мурашки, и я замерла.

– Я тот самый ребенок?

Мама кивнула, протянув руку, чтобы погладить меня по щеке, разрыдавшись.

– Она умерла во время родов – слишком большая потеря крови. Но я спасла тебя и заботилась о тебе, любила тебя и сделала тебя своей.

Из моего горла вырвался всхлип, когда мне стало трудно сдерживать собственные слезы.

– Мне так жаль, что я не сказала тебе раньше. Это было эгоистично, но я не хотела, чтобы ты когда-нибудь думала, что мы не хотели твоего рождения или не любили. – Мамины слова были уже еле различимы.

Это было ужасно – не рассказывать мне, но в тот момент я полностью простила ее. Я понимала. Когда тот подходящий момент, чтобы рассказать своему ребенку о том, что он – дитя женщины, чья семья была убита и которая находилась в бегах?

Никогда.

– Я прощаю тебя. – Я бросилась вперед, и мы одновременно обняли друг друга.

Теперь я заметила, что в том, в чем я была светлой, она была темной, и мы действительно были совсем не похожи. Не так, как другие девочки и их матери. Не так, как она и Адалин.

Погодите.

Я отстранилась и посмотрела ей в глаза.

– Как у тебя появилась Адалин, если с семенем отца было что-то не так? Я видела, что ты беременна, я присутствовала, когда она появлялась на свет.

Мне было пять, когда родилась Адалин, но я помнила этот момент. Это было одно из моих первых воспоминаний. Крики моей матери напугали меня.

Стыд обжег щеки моей матери, и она уставилась в пол.

– После того как ты переехала жить к нам, твой отец так сильно хотел второго ребенка. Он позволил мне… спать… с другим мужчиной, чтобы проверить, действительно ли его семя негодно.

Я не была готова к такому ответу, и это, должно быть, отпечаталось на моем лице.

– Прошу, не осуждай. Это очень распространено, и между нами не было никакой любви или страсти, – поспешила объяснить она.

Я не осуждала, я просто была… в шоке. Мой отец был ревнивым человеком, который однажды пригрозил оторвать яйца Бардику, если тот посмотрит на декольте моей мамы в таверне. Я просто не представляла, как он сумел позволить ей спать с другим мужчиной.

– Он чувствовал себя виноватым, что не смог подарить мне детей, которых мы хотели, – сказала она наконец. – Скажи мне, что ты понимаешь.

Мне нужно было выпить. Обычно я не увлекалась вином или медовухой, но прямо сейчас я могла бы выпить целую бутылку. Я кивнула.

– Я понимаю. – Мне также хотелось знать, какой мужчина в деревне был родным отцом Адалин, но я не осмелилась спросить. Это было неважно.

Теперь я стала еще больше скучать по своему отцу. Он так сильно любил мою мать и так сильно хотел от нее еще одного ребенка, что позволил ей залезть в постель к другому мужчине, чтобы зачать его. Это было просто еще одним свидетельством его доброты.

– Ты должна уйти, – настаивала мама. – Просто скажи, что ты отправляешься на очередную охоту и вернешься через неделю. Я упаковала твой рюкзак на две недели, на всякий случай.

Еще одна неделя вне дома. Пыль, постоянная настороженность по поводу возможности встречи с мародерами или подкрадывающихся животных. Сон на спальном мешке, купание в реке, холодные ночи… Я только что вернулась оттуда. Я не хотела уходить снова, но я знала, что должна, после того что только что рассказала мне мама.

– Я пойду, – пробормотала я.

Она облегченно вздохнула.

– Вся эта суматоха уляжется через неделю. Король не проводит перепись в Пепельной Деревне, так что ищейки даже не узнают, что они тебя пропустили.

Я затянула ремни на своем рюкзаке и обняла ее в последний раз.

– Скажи Аде, что я буду скучать по ней.

Мама кивнула и пригладила мои волосы.

Я в последний раз взглянула на кипящее рагу на плите, рагу, которое я никогда не попробую, и освежеванного кугуара, подсыхающего на заднем крыльце, подошла к входной двери.

– О, подожди! – позвала мама. – Я чуть не забыла. Высокородная женщина также сказала, что наложила защитное заклинание на твою магию, но со временем оно потеряет свою силу, когда ты достигнешь совершеннолетия. Если вдруг ищейки все-таки поймают тебя, прикинься дурочкой. Скажи, что ты по большей части человек с разбавленной драконьей кровью.

– Ну, я так думала всю свою жизнь, – пробормотала я в ответ. Я действительно обладала сверхъестественным чувством равновесия, я была самым быстрым бегуном в своем классе и могла выследить любое животное в радиусе мили. Я думала, что это, возможно, из-за небольшого количества драконьей магии во мне, унаследованной от отца.

– Прощай, Арвен, – сказала мама, как будто она никогда больше меня не увидит, и это меня тревожило.

– Прощай, мама, – мой голос дрогнул, я пыталась скрыть свои эмоции.

Когда я выскользнула на улицу своей суетливой деревни, я гадала, что же, ради Гадеса, стало с моей жизнью.

Глава 3

В городе царил такой ажиотаж из-за Праздника Мая и прибытия Королевской Гвардии, что проскользнуть через деревню незамеченной было проще простого. Все дамы в городе, не имело значения, молодые или пожилые, из драконьего народа или просто люди, – все они заполнили зал собраний, чтобы заявить о себе перед ищейками и построить глазки мужчинам из Королевской Гвардии. Я никогда раньше не видела ищеек, но я знала, что они сочетали в себе магию драконьего народа и фейри, с удивительной способностью чуять магию. Королевская Гвардия, вероятно, присутствовала с целью убедиться, что все будет идти организованно. Как бы сильно мне ни хотелось подойти и рассмотреть их доспехи и посмотреть на герб поближе, мне пришлось уйти.